Лучшим решением было стереть твой номер, как время стирает твой образ из памяти. (Не так быстро, как бы мне хотелось.)

Недавно я вспомнила, почему мы общались первые лет пять, пока всё прекрасное не скрылось под пеной и высокой-высокой чёрной травой.

Депрессия никого не красит. Когда-нибудь может пожухнет трава следующих лет и обнажит руины: другой, отличный человек рядом — чудесный опыт.

«человек печально увлечён
отсыревшим битым кирпичом,
...
всем, что ни к чему и ни о чём.»

Охотилась сегодня на скрип, подкрадывалась и пшикала его вд-шкой, а потом устроила себе рабочее место с подогревом и прямо вот хорошо.

Пусть сбываются все ваши пустые стулья.

Представляется мне, что солнце все эти годы огибало лучами твоё лицо, чтобы на исходе зимы и душевных сил одарить тебя тремя веснушками.

Кто-то уронил в бездонное небо моток проволоки, и растворившись в покое, дрейфует он меж городов и рек.

Закрывай окна на ночь, тогда требования к курсовой работе не будут объедать твои уши, пока ты спишь.

Возлюбленный разум мой, найди мне гордость. Вся старая излилась разноцветно по кровяным дорогам, и я теперь не я, а карта метро.

Красно-синие рубцы на твоей руке — тщетные попытки забыть чувственный оскал перетянутого верёвкой томика высшей математики.

Я посвятила свой первый и глупый чемодан февралю.

Я посмотрела больше двадцати презентаций для классного часа о дружбе и верности. Тяжёлый вязкий бред и кислотные цвета.

Душная мораль и канцеляризмы слились в экстазе. Ученики — не люди, авторы — никогда не видели живых. Как мне вымыть мозг? Ужасно!

Снилось, как оживлённо щебечу в эфир логичную внутри себя теорию о связи любви к музыке определённых частот и комфортной температуры.

Описываю графики по планете и выводы, воодушевляющие слушателей звонить и рассказывать о том, что их представление о мире затрещало.
Похоже на мой тви, если подумать.

Ночью было так классно: я согрелась! И теперь полна сил устроить свои дела, их много, но это выносимо.

«а какая она, твоя темнота? скажи.
небо, полное звезд? или пропасть в звенящей ржи?»

«пересохшая глотка моря, слепой маяк и останки смотрителя: это и есть моя.»