Я видела сегодня (девятого) солнце, поднялась из темноты и натащила в гнездо птичьих сердец и яиц. Сердца уж потушила, коварно хохоча.

Шла и волнами разума окатывала острую мысль: что же с человеком не так, если ему больно от того, что уродливы все проходящие мимо живые люди.

Наливала молоко в темноте, думала, если не остановлюсь, его отведают и стол, и пол, и ноги. Из чашки подмигнула луна и я поняла: пора спать.

Встретимся сегодня на кладбище идей под статуей тов. Снейпа?

«Быть может, этот марш — лишь бутафория судьбы.
И кто идет с тобой не знает, также как и ты,
чем кончится.»

— Тут был пожар. Залитый кровью пол. Тут была бойня, человеческая бойня.
— Тут был автор. А лучше б не было.
(не могу не процитировать прекрасное.)

Тревожно смотреть, как на склонённой твоей бледной спине проступает лоснящийся дефис. Из ниоткуда — в никуда.

Беспокойство то отступает, то прижимает к стене. Иные вон уж 43 дня после заявления живут и ничегошеньки. Так не хочу бумажкозаморочек.