«Наверное, – вяло подумалось Гарри, – потолок Большого зала обрушился под их [звёздами] тяжестью, и в Хогвартсе стало очень красиво».

3.1.16 Отведала свежего ананаса, полюбовалась на акварельные разводы крови на волокнах, мысленно подобрала краски.
«Серые следы на сером снегу, сбитые с камней имена.
Я много лет был в долгу, мне забыли сказать, что долг заплачен сполна»

«солнцу не пробиться в глубину этих глаз»

У Снейпа было первое издание книги Дамблдора «Использование марципана и сладкой ваты в качестве альтернативы непростительным проклятиям»

«разберись, говорит. разгреби головной бардак,
уберись-ка на полках-рёбрах и, кстати, да,
все твои "невозможно" — чистейшая ерунда»
пф.

Тягала сегодня железо, нереально хладное, а в перчатках неудобно. Что дальше? Достать меч со дна озера, замёрзшего в ванной?
Шутка про озеро всё менее шутка: стоящий на подоконнике шампунь кристаллизовался. Впрочем под водой оттаял, свойств не потерял.

Наконец-то достаточное количество «не» для негативиста: «сквозь нынешний день, не лишённый надежды, и завтрашний выглядит необозримо»

— я решила, что всё равно уже замёрзла и доела мороженое. теперь пью чай и мне хорошо.)
— удивительный ты червячок

«Я ловлю свою удачу, сотни глаз следят за мной, не глядя вниз, золотой кислотный мячик (...)»

Мозг — это радиоволна, наполняющая сады смыслом, ловящая искры обещаний быть не смотря, не прикасаясь, не учитывая гладкость света.
Ветер тёплый, ветер рыжий, соль и кони. Бездонные твари сходят с тропы, обнимают небо, распахивают дверь подъезда.
Метод северо-западного гонит меня в угол, не даёт в руки карты берегов, так как же мне узнать периметр фьордов, да руны с торова молоточка?
Насвистывая, прокатилась ночь между трамвайными путями.
Складные велосипеды кислоты.
Резкий запах автобуса с долей колючей проволоки.

Великий (прекрасный) сыр конструктивизма заглядывает мне в голову, гладит зону Вернике, обращается в звук.

Снились переходы и двери, тайник скрытых в стене ступеней и гнездо с порталом в другой город-мир. Поезд мимо домен, вокзал над рекой. Простывший хилер, деликатный танк и погружённые во тьму оранжереи. Верно в них зрело чувство нереальности. И, конечно, следящие структуры: кто бы иначе придал такое отчаяние и обречённость попыткам укрыться в осеннем городе, как в лесу.

Полуторакилограммовая шоколадка, спил невиданного древа из холодных земель шахт и яркого неба — самый прекрасный обитатель моего комода. Откусила кусочек: нет, даже тёплые носки меркнут перед этим великолепием.

— Снилась тёмная оранжерея, а внутри неё теплица, но я не поняла, росло ли там что-нибудь.
— Это же твой внутренний мр: конечно, не росло.
— Зато там было темно и тихо, рядом кустами разрушалось тревожно-жёлтое здание, радостно блестела ветка железной дороги в лесу.
— В лесу? Значит замкнутая экосистема тебя не пугает.
— ...

«выпады — вершина эволюции! экстракорпоральная форма бытия! экзистенциальный ужас», — @itu_den поддерживает моё недовольство упражнениями